Стратегия: «Замок Россия». Том 2 - Страница 47

Всё, буксир выбран, закреплён, будем ждать, и смотреть — потечёт корпус, или нет.

Корнеев с Гоблином взяли "бенельки" и пошли по лесочку в надежде поднять какую-нибудь птицу или зверя. Что зря время терять.

Проверим течь и пойдём дальше.

Вот и ползём, опять тоска.

По плану нам предстоит разведать ещё пятьдесят километров берега выше по течению.

"Дункан" идёт спокойно, без надрыва, словно и не висят на хвосте многие тонны металла. Но скорость упала, тем более, против течения. На "Густаве" остался механик Корнеев, наблюдать за поведением плавсредства. При нём рация, ПКМ, запас еды — мало ли что случится.

Мы же с Гобом греемся в уютной рубке горячим чаем с абрикосовым вареньем посадского разлива, солнце идёт к горизонту, и днём-то по-весеннему прохладно, а к вечеру и подавно.

— Владимир Викторович, может, загоним "Густава" на наш берег, да захабарим где? — предложил Гоблин. — И быстренько налегке мотанёмся.

Дед посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Через мой труп! Да я "Густава" на секунду без присмотра не оставлю. Мотанётся он…

Всё ясно… Не уговорить.

Третий час ползём вдоль нашего берега, не забывая и о правом. Берега сблизились, оптикой и африканский берег вполне контролируется. Но пока ничего интересного, ни там, ни тут.

— Ёлки новогодние! Так эти сомалийцы подлые могли где и пароход заныкать! — заорал вдруг дед. — Наверняка, если нашли, угробили в первый же час.

— А чё, реальная тема, — подхватил Сомов. — И катерок взрослый может быть.

— Надо в протоки заглядывать, — предложил я, тоже загоревшись новой идеей.

— Говорил же тебе, Викторович, давай отцепим от наручников "Толстого Густава", а ты в отказное пошёл. Упрямство это грех, — последнее Сомов добавил с необычной для него благостной поучительностью.

Кэп посмотрел на него с сомнением, в глазах ушлого старика читалось частичная готовность прислушаться к предложению Мишки.

Какое-то время мы ехали напряжённые. Знаете, как это бывает… Один дурень скажет-предположит, и все тут же пялятся на асфальт, а вдруг действительно лежит, вот именно тут, кошель с пачкой фунтов? Согревшись, мы с Мишкой пошли на палубу, ибо в рубке тесно, а в каюте скучно. Стоим, смотрим, берег равнинный, деревьев мало.

— Похоже, впереди по "засветке" река, — громко прохрипела "шайтан-труба".

Почти сразу же Коломийцев выскочил к нам, в руке рация.

"Дункан" принял влево, выходя ближе к середине реки, а потом, вытянув "Густава" за собой, пошёл под малым углом к нашему берегу.

Пш-шш…

— Гоша, глубину мне по громкой, каждые двадцать секунд.

— Принял, пять метров.

Перегнувшись через леер, капитан что-то высматривал в воде, потом смотрел на берег, корректировал курс, слушал доклады рулевого и опять смотрел на воду, успевая переброситься парой фраз с Гоблином и со мной.

Вот она.

Приличного размера речка-то, как Сена будет. С поворотом сразу после русла река уходила на восток. Это географическое открытие, второй приток таких размеров, и первый, впадающий в Волгу с нашей стороны.

— Зайдём? — спросил я. — С хвостом таким? Мели…

— А как грузы в посёлки по таким рекам возят, по-твоему? — выпрямился дед. — Всё, я в рубку. А мели… Тогда нужно у бабы под юбкой сидеть.

А что! Я бы сейчас к жёнке под юбку залез.

Заходить надо, это уже обсудили.

Неизвестная река уходит именно в те самые земли, про которые мы не знаем вообще ничего — ни сами, ни из рассказов, даже косвенных признаков, способных побудить хоть какие-то предположения, не имеется.

Бинокль возьму, вдруг опять "локалка" сразу после слияния, как это на Сене было? Медленно втягивая водоплавающую "сцепку" на стрежень притока, Коломийцев показывал высший класс буксировки. Понтон не рыскал, "дура" восьмиметровой ширины шла точно в фарватере. По обоим берегам густой хвойный лес, тёмно-зелёный, снега нигде не видно.

Нормально, ни льдин, ни видимых отмелей.

Я подошёл к рубке, спросил в приоткрытую дверь, кивнув на монитор РЛС:

— Ну, что?

— Не видать "локалки". Еще километра три проверим, и назад, до темноты надо в Волгу скатиться.

Опять вышел на палубу. Здесь, в лесу, волжский ветерок бессилен, тихо.

Пш-шш…

— Общий, общий! — голос Корнеева.

Я оглянулся. Вот он, на крышу рубки залез, с биноклем.

Пш-шш…

— Общий, общий! Человек на берегу, на правом берегу, впереди шестьсот! Три отдельные сосны у кромки.

Хорошее зрение у нашего главного судового охотника, даже в сумерках.

На палубу вылетел Гоблин с "ночником", надвинул на глаза, припал к леерам.

— Как я пропустил? Точно, вижу! Их двое… Нет, три человека и лодка небольшая.

— К бою! — объявил динамик.

— Отставить! — тут же рявкнул Гоб. — Мужики, у них луки!

— К бою! — настоял дед. — Побережёмся.

И опять Клим у ДШК, но пока ствол не целит, это не негры. А кто?

До берега метров сто, сто двадцать. Вообще-то, друзья мои, хороший лук на таком расстоянии нас на палубе продырявит, только в путь. Сербы вообще высший класс с самоделками показывают. Коломийцев поступил просто — дал гудок, сирена коротко вякнула, "Дункан" постепенно замедлял скорость, давая течению натянуть троса. Боец у пулемёта стоит, но гудим мы мирно, типа, давайте определяться. Не валить же людей сразу.

Теперь и я вижу этих троих "ирокезов". Одежда странная, не меховая ли? Лодка деревянная, похоже, "самопал". Дикари, чтоль? У одного лук в руках, у другого за плечом. Третий вообще без оружия, во всяком случае, мне его не видно.